Впервые я встретил Сэма Бэнкмана-Фрида в декабре 2021 года, на пике его власти и влияния, когда он был самым богатым человеком в мире моложе 30 лет.

Нас связал мой друг Энтони Скарамуччи, он же The Mooch. Я брал у него интервью холодным зимним вечером в отеле One на Шестой авеню, когда работал над документальным фильмом о Биткойне и его разработчике Сатоши Накамото.

Сэм появился в черной футболке и шортах-карго, очевидно, он только что опоздал на час на частном самолете с Багамских островов. Месяц спустя криптовалютная биржа Сэма FTX привлекла 400 миллионов долларов в финальном раунде финансирования под руководством группы высококлассных инвесторов, включая SoftBank, Temasek и Paradigm, оценив компанию в 32 миллиарда долларов и став одной из самых ценных компаний в мире. промышленность.

На тот момент состояние Сэма оценивалось в 26 миллиардов долларов.

На этой неделе мы воссоединились при совсем других обстоятельствах. Мы с Сэмом организовали визит через его адрес электронной почты Corrlinks по совету его матери Барбары Фрид и семейного тюремного консультанта.

Мы встретились во вторник в 13:00, поскольку это был единственный раз, когда MDC разрешал посещения, пережиток эпохи COVID. Заключенные могут принимать посетителей в один из двух временных интервалов: с полудня или с 17:00.

Время нашей встречи было позднее полудня, потому что в учреждении не хватало персонала. Мне разрешили принести с собой купюры по 1 или 5 долларов, общей суммой до 30 долларов, на случай, если я захочу купить Сэму воды, газировки или закусок в жужжащих торговых автоматах.

Мне сказали положить 20-долларовую купюру, кошелек и iPhone в шкафчик. Самому Сэму не разрешается ничего покупать.

Примерно через час бюрократических оплошностей и других тюремных процедур меня наконец пустили в тюрьму без мобильного телефона, часов, записывающего устройства или даже бумаги и карандаша. (Конечно, я знал это заранее и сразу же начал сохранять память о нашем разговоре, как только вышел из учреждения.)

Подождав несколько минут, я поднял глаза и увидел Сэма Бэнкмана-Фрида, стоящего в углу в шоколадно-коричневом тюремном комбинезоне и все еще с его фирменными лохматыми кудрями.

Сэм сегодня выглядит намного тоньше, чем в прошлый раз, когда мы его видели, — как минимум на 25 фунтов легче. Но, честно говоря, он выглядит лучше и здоровее, чем я ожидал – менее круглый, менее неистовый, менее суетливый, никаких темных кругов под глазами.

Он сказал, что выживал на рисе и бобах, потому что тюремная еда была предсказуемо несъедобной, особенно вегетарианские блюда, которые ему подавали, и которые, по мнению даже его сокамерников, пахли дерьмом.

Он не жаловался, просто отметил, что пытается извлечь максимальную пользу из плохой ситуации. Рис, который он покупает в тюремном магазине, стал валютой внутри MDC.

Мы кратко пошутили, что возможности арбитража в тюрьме были лучше, чем все, что он испытал, торгуя криптовалютами в Jane Street Capital или покупая и продавая активы в Alameda. Он почти всегда смотрел мне в глаза, чего раньше он редко делал с людьми.

Мы пожали друг другу руки, и он сел в свой пластиковый стул, а камера на потолке наблюдала за нами. Вокруг нас стояли несколько одинаково одетых заключенных, стоящих лицом к своим посетителям. Сэм сначала отклонил мое предложение купить закуски, но в конце концов согласился купить бутылку воды за 4 доллара и пачку печенья Wheat Thins за 2 доллара, которые он с жадностью проглотил.

Следующие 75 минут или около того он провел, общаясь с репортерами, впервые с тех пор, как его заперли в MDC в августе прошлого года и впоследствии признали виновным по двум пунктам обвинения в мошенничестве с использованием электронных средств связи, сговоре с целью совершения мошенничества с использованием электронных средств и мошенничестве с ценными бумагами. В марте его приговорили к 25 годам лишения свободы. Разговор, произошедший в этой довольно экстремальной ситуации, был глубоко шокирующим и захватывающим опытом.

тюремный дневник

Сэм начал с ответов на мои вопросы о своей жизни в тюрьме. По его словам, он жил в одной из частей тюрьмы, где он и еще 35 мужчин жили в общежитии в большой открытой комнате - двухъярусные кровати, никакого уединения, крайняя скука, четыре телевизора, настройка на ESPN, Telemundo , BET и новостной канал.

Сэм сказал, что мог бы попытаться убедить других заключенных сменить выбор каналов, но телевидение ему наскучило, поэтому эта задача его не интересовала. Он предпочитает посмотреть несколько фильмов или поиграть в некачественные видеоигры на планшете без подключения к Интернету, которое тюрьма предоставляет ему и другим заключенным.

Когда я сказал ему, что он выглядит лучше, чем я ожидал, он ответил, что научился хорошо маскироваться. Так что да, жизнь в MDC – это не Багамы.

Но на самом деле я ожидал увидеть, что он не так хорошо справляется. В MDC, где Сэму в основном разрешалось использовать лекарства, отпускаемые по рецепту, он сказал, что сочетание лекарств, которое ему было разрешено использовать, дало ему ясность мышления, подогревая судебную тяжбу, которую он планировал вскоре вести против постановления.

В то же время он сказал мне, что не беспокоится о своей безопасности. Он может принимать душ несколько раз в неделю и спокойно пользоваться ванной. Он плохо спал, и в МДЦ он до сих пор не засыпает глубоким сном, но в основном потому, что люди иногда беспокоят его по ночам, желая получить те мешки риса, которыми они собираются торговать. Его не трогали и не оскорбляли, за что он, кажется, был особенно благодарен.

Он признал, что его послужной список в MDC уникален и что сокамерники его узнали. По его оценкам, около половины из 35 других мужчин в его подразделении были убийцами, которых превратили в свидетелей обвинения в обмен на отказ от отбытия пожизненного заключения.

В тюрьме многие заключенные считают сотрудничающих свидетелей низшей формой вредителей, даже более низкой, чем педофилы. Сэм также рассказал мне, что некоторые другие заключенные пытались сблизиться с ним, думая, что им будет выгодно находиться рядом с бывшим миллиардером. Он сказал, что не будет сотрудничать.

Мы не обсуждали его стратегию судебного разбирательства или то, сознательно ли он перевел 8 миллиардов долларов средств клиентов FTX в Аламеду. На данный момент обе темы кажутся неактуальными.

Мы обсуждаем его бывшую девушку Кэролайн Эллисон, которую он выбрал руководить Аламедой, потому что юристы приставали к нему по поводу внутренних конфликтов между управлением FTX и хедж-фондом. (Он решил управлять FTX.) Он признался, что спросил еще нескольких человек, заинтересованы ли они в этой должности, но все они отказались.

Он сказал, что Эллисон хорошо управляла людьми и выполняла административную работу, но ей не нравилось делать большие инвестиции или рисковать. (Очевидно, это кажется странным отпугивающим фактором для управляющего хедж-фонда, но я не особо на этом останавливался.) Тем не менее, Аламеда в конечном итоге сделал и то, и другое.

Он сожалеет, что не приложил больше усилий для поиска другого руководителя. Он также сказал, что ему следовало игнорировать советы своих юристов и продолжать управлять FTX и Alameda, несмотря на конфликты, примерно так же, как Илон Маск курирует различные свои компании. Игнорирование советов адвоката стало темой Сэма во время наших визитов.

правовой режим

Мы подробно обсудили его привлекательность и то, как он чувствовал, что его выставили козлом отпущения - страдающим от повествовательной дуги, которая строит, а затем разрушает. По его теории, к осени 2022 года каждый работал самостоятельно над тем, что казалось тонущим кораблем.

К началу ноября 2022 года FTX столкнулась с кризисом ликвидности. Сэм сначала искал сделку с Binance, которая быстро развалилась или так и не была заключена, и в процессе попыток привлечь миллиарды долларов финансирования его адвокаты посоветовали ему передать ключи от FTX Джону Дж. Рэю III. , Сэм сделал то же самое. Рэй быстро подал заявление о банкротстве FTX и назначил Салливана и Кромвеля, внешнего юриста компании, адвокатами должников.

Сэм рассказал мне, что 9 ноября 2022 года, за день или два до подачи заявления о банкротстве, он стал федеральным вскоре после того, как внешний адвокат Салливана и Кромвеля показал им, что, по их мнению, Сэм мог организовать между FTX и Аламедой. кража 8 миллиардов долларов средств клиентов.

Юрист S&C Эндрю Дитдерих заявил в заявлении под присягой по поводу этой встречи, что он сообщил Министерству юстиции США только то, что главный юрисконсульт FTX США Райн Миллер рассказал ему о «согласовании цифровых активов и прав», и не упомянул Сэма и его предполагаемые нарушения.

Сэм сказал мне, что если бы Салливан и Кромвель, а затем и его личный адвокат не убедили ее передать пост генерального директора Рэю, компания не объявила бы о банкротстве и по-прежнему представляла бы собой процветающий бизнес с оборотом в 80 миллиардов долларов.

В этой альтернативной реальности его состояние было бы 40 миллиардов долларов, и он определенно не был бы в MDC. (S&C отказалась комментировать версию Сэма по этому делу. Здесь также следует повторить, что Сэм был приговорен к 25 годам тюремного заключения после осуждения присяжных по вышеуказанным пунктам обвинения.)

У меня сложилось отчетливое ощущение, что Сэм до сих пор не считает себя виновным ни в чем, кроме того, что он был ответственен за то, что FTX оказалась уязвимой для банковских операций и хитрого поведения конкурентов, мало чем отличаясь от банкротств Bear Stearns и Lehman Brothers. в 2008 году К.

Сэму пришлось спросить, почему его привлекли к ответственности, хотя никто из Bear Stearns или Lehman Brothers не подвергся уголовному преследованию? Во время нашего разговора Сэм проявил раскаяние и был явно наказан, но не извинялся по-настоящему: он настаивал на своей невиновности, за исключением нескольких оплошностей, которые, по его мнению, могли быть наказаны гражданскими последствиями, а не уголовными наказаниями и приговором на четверть века. .

Согласно теории Сэма, причина, по которой его посадили в тюрьму, заключалась не в смешении активов FTX и Alameda. Вместо этого он был невиновным человеком, у которого не было возможности договориться о сделке с федеральными прокурорами, которые хотели знать, почему его преследуют за то, что, по его мнению, было формой ограбления банков.

Вместо этого они просто показали ему обвинительное заключение и сказали, что он может принять его – признать себя виновным и получить приговор или предстать перед судом и попытаться оспорить его. По его словам, поскольку на рассмотрении не было соглашения о признании вины, он оспорил обвинения в суде и проиграл.

В отличие от своих сокамерников, рассказал он мне, Сэм почти каждый рабочий день проводил около часа по телефону со своим новым адвокатом, когда суть его апелляции стала ясна. Осенью он планирует подать апелляцию. Да, он подаст апелляцию, но большинство считает, что его шансы на успех невелики.

В день моего визита компания «Салливан и Кромвель», все еще работающая адвокатом должников по делу о банкротстве FTX, представила первый проект плана реорганизации, согласно которому ее клиенты и кредиторы должны вернуть свои деньги в полном объеме и даже больше — до 120 долларов США. миллиарды претензий возвращены - во многом благодаря инвестициям Сэма через Аламеду.

Этот план, до утверждения которого еще далеко, также дает Салливану и Кромвелю и другим консультантам FTX «возмещение» от будущих судебных разбирательств, связанных с их поведением в этом вопросе. В планах реструктуризации это не является чем-то необычным. Но у Сэма есть подробные мысли по этому поводу, которые я могу обсудить с ним в последующей беседе.

перевод из-под стражи

Я не уверен, как долго Сэм пробудет в MDC, и он тоже. Он попросил остаться по крайней мере до осени и оставаться в Бруклине, пока должна быть подана апелляция. Но это уж точно не его дело.

Мне сказали, что если его переведут, что может произойти в любой момент без предупреждения и объяснений, его, скорее всего, отправят в Калифорнию, ближе к Пало-Альто, где он вырос и где его родители оба являются студентами юридического факультета Стэнфордского университета.

В этот момент вопрос будет заключаться в том, проведет ли он свои годы заключения в федеральных тюрьмах, в основном в ужасных местах, заполненных закоренелыми преступниками, или в тюрьме минимального режима, больше похожей на ту, которую когда-то провел Майк Милкен.

Если его все-таки переведут из Бруклина, его семья и команда юристов опасаются, что он может провести до четырех месяцев в автобусе, прикованный наручниками к своему сидению, медленно путешествуя по стране. Такие тюремные автобусы делают частые остановки, забирая новых заключенных и высаживая других, что объясняет, почему им требуется так много времени, чтобы добраться до конечного пункта назначения.

Также возможно, что его доставили на одном из многочисленных самолетов Службы маршалов США, также известной как «Con Air». Но они опасаются, что он, скорее всего, подвергнется печально известному «дизельному лечению».

В любом случае, во время этого гипотетического путешествия через всю страну Сэм будет полностью отрезан от своей семьи и адвоката, прежде чем доберется до своего нового дома в Калифорнии, лишенного минимального доступа к Интернету и электронике, которыми он сейчас пользуется в Бруклине.

Когда мы готовились обсудить некоторые сложные вопросы, такие как его решения на суде или тот факт, что многие люди, которые когда-то работали на него, предали его, пытаясь спасти себя, пришло время нашей встречи. Это не подлежит обсуждению. Мы снова быстро пожали друг другу руки. Затем Сэм вернулся в свое общежитие, а я вышел на улицу в прекрасный весенний день.

Подписывайтесь на меня! Получить больше информации~